Маятник активности

Схема проста, жизнь сложна. Маятник активности, главный мотор мозга и маховик жизни, имеет основной суточный ритм между сном и бодрствованием, но сверх того на него накладываются множественные, многослойные колебания в зависимости от еды и погоды, от ситуации и настроения, от состояния сосудов, состава крови и еще от многого-многого... И есть крайние состояния, некие резервные, запретные зоны, достигаемые лишь в чрезвычайных положениях и в патологии, – исступление и судороги с одного края, глубочайшие отключения, летаргия, шок, кома – с другого...
А если еще учесть, что все маятники связаны друг с другом, что человек, не успевший вовремя поесть, совсем не тот, что накормленный, и голодный сам себя, сытого, не разумеет; если иметь в виду, что голодный невыспавшийся совсем не то, что выспавшийся, но поевший, то сложность общей картины приобретает зловещие очертания. И однако, без шуток, все это нужно знать, чтобы понять и почувствовать пределы сознательного самоуправления. И у себя, и у других.

Все это не так уж сложно, читатель, и это можно не запоминать; важно лишь сознавать, вернее, переосознать и научиться время от времени напоминать своим чувствам некие простые и очевидные истины, касающиеся их самих. А именно:
между крайними положениями маятников, между пропастями и вершинами, между «все» и «ничего» лежат обширные пространства – холмы, долины и плоскогорья; здесь, может быть, иногда скучновато, но здесь, между прочим, и произрастают цветы уравновешенности и колосья здравого смысла; здесь, в «средней полосе», живет и здравствует множество тонких прелестей, мимо которых люди крайностей, люди пропастей и вершин проскакивают, не замечая;
человеку же, полноценному во всех отношениях, должно быть ведомо все: и снежные пики, и бездны, и болота, и поля, и тихие лужайки посреди леса; необходимы и ослепительные, опаляющие вспышки, и холодная тьма, и ровное, бессудорожное тепло; не стоит пренебрегать ничем, и прекрасно уметь быть там, где хочешь.

Владимир Леви. Искусство быть собой

source: http://socialanxiety.narod.ru/iskusstvo_byt_soboi.pdf
http://psychologi.net.ru/book/levi1/3.html

КИТАЙСКАЯ ВАЗА

На землях графа Орлова уселось два села и семь деревень. Легко ли? Сорок тысяч десятин —огромная Палестина. Бывало, едешь целый день по шиханской дороге — спросишь утром, спросишь вечером: «Чья земля?» И ответ будет один: « Графская!»
И когда пришла та бурная делёжная осень, и на всех концах уезда запылали пожары, так вот эти два села и семь деревень едва не передрались между собой.
Шиханы кричали:
— Граф наш! Мы должны громить его!
Ключи кричали:
— Граф наш! Мы спокон веков на него хрип гнули, мы и должны громить...
И деревни тоже — всяк в свою сторону тянул,
Оружия тоже везде много было — с фронта принесли; покричали, покричали, да и к винтовкам уже дело дошло.
Спасибо, нашёлся в Ключах умный человек:
— Зачем,-— говорит,— нам драться да страду принимать ? Мы разделим всё по-мирному.
— Как по-мирному ?
— А так... по-едокам. Все наши едоки на графа работали, вот и разделим...
И что же? убедил: согласились поделить графа по-едокам, так сказать, по-братски.
Сосчитали, сколько народу в двух сёлах и семи деревнях, разделили на курмыш— двадцать два курмыша вышло— так на двадцать две кучи и делили. Стулья и диваны — на двадцать две кучи. Посуда и овцы — на двадцать две кучи. Машины и жеребцы — на двадцать две кучи. Стекла из рам выставили — тоже на двадцать две кучи разделили. Ключевский стекольщик, Семён Едрейкин, своим собственным алмазом все стёкла перекромсал—по самой точной братской справедливости.
Опять же крышу железную с дома и построек — всю разняли по листам.
И листы справедливо — на двадцать две кучи. И остался дом без крыши и без рам, вроде лошадиный череп в степи у дороги белеет в зелёной траве, а чёрные провалы глаз глядят со смирённым укором. Ходили по дому мужики и бабы, выискивали, нельзя ли ещё что унести да поделить — на двадцать две кучи. А делить-то то уже и нечего было. Только в дальней комнате, которую все называли «галдарёей», остались на стенах картины да посредине комнаты огромная, точно кадушка, китайская ваза на подставке из красного дерева, да ещё в углах — в одном углу белый статуй, а в другом белая статуиха. Стояли они совсем голые, как есть всё у них наружу, хоть бы тряпочкой закрыть кто догадался. На первых порах, когда только-только народ в барский дом хлынул, срамно было войти в эту галдарёю, особливо женскому полу.
Справедливый человек Степан Михалыч упреждал всех:
— Бабы, девки, не ходите туда, там голый статут стоит.
А иные мужики подзуживали:
— Идите, бабы, идите, девки, там самая сласть.
И первых два делёжных дня ни одна баба, ни одна девка туда не ходили. Лишь мужики да парни зайдут — прямо громом грохочут:
— А,— говорят,— глядите, всё видать!..
Потом и бабы пошли. Сперва закрывались стыдливо платками, плевались: потом ничего, попривыкли...
Туда-сюда, излазили всё, отыскивая, нельзя ли что ещё унести и поделить. Картины? Маленькие поделили. Но маленьких немного было. А то всё большие. Иная в целую стену — не только в мужичьей избе, на дворе мужичьем и то не уместишь.
И остались так: по стенам картины, ваза посредине, а в двух углах статуй и статуиха стоят голые, всё у них наружу.
А окна пустые, без стёкол — и октябрьский ветер свищет в них на просторе.
Справедливый человек Степан Михалыч все эти дни — самые делёжные — из барской усадьбы совсем не уходил: он вроде за старосту был от села Шиханы, смотрел, чтобы всё было по-братски. Так и поесть ему приносили из дома в усадьбу. И всякий раз, передавая еду, Миколка говорил:
— Тятяша, тебя дедушка Илья зовёт.
— Зачем зовёт ?
— А я не знаю. «Покличь,— говорит,— Степашу».
— Ну, подождёт. Небольшая екстренность у него. Некогда сейчас.
Только на седьмой день Степан Михалыч заявился домой. И не успел он отпрячь лошадь, на крыльцо вышла Дуня, сказала:
- Степан, иди-ка скорей к дедушке, зовёт тебя чевой-то. По ночам и то не спит, дожидается.
Степан Михалыч со двора прошёл к деду — в пристроечке он жил, где кухонька—весь белый—в посконной белой рубахе, в посконных белых портах сидел дед на коннике, худой и сморщенный, а голова словно в белой шапке — седая да кудлатая.
— Ты что, дедушка ?— громко крикнул Степан Михалыч.
Дед повернул к нему голову, и в тусклых глазах у него что-то заблестело. Он потёр одну босую ногу о другую, зашевелился, зашипел:
— Ва-зу бы мне... Вазу бы поглядеть.
— Какую вазу ?— удивился Степан Михалыч.
— Вазу, что у графа в дому. Поглядеть бы. Где она?
— Ваза пока там стоит, в галдарёе.
— Поглядеть бы. Отвези меня.
— Да зачем тебе ? — спросил Степан Михалыч и усмехнулся.
Дед помахал рукой и зашамкал:
— Царь подарил её... графу-то нашему. Из Петербурга на тройке везли. Шубами окутали. Помню я. На санях. Три дня мужики вино пили, праздновали. Как же? Поглядеть бы опять...
Степан Михалыч рассмеялся, крикнул:
— Что же, завтра поедем, покажу!

II

Смеялись в Шиханах, смеялись на дорогах, когда узнавали, куда и зачем повёз Степан Михалыч деда Илью. А в усадьбе, где толклось множество народу из двух сёл и семи деревень, телегу Степана Михалыча окружили венцом. Шутками да прибаутками встретили деда Илью.
— Ого, сто пять годов ему, а он, глядите-ка, приехал имение делить!
— Стар да умён — слово не упустит.
— Вазу, вазу ему желательно.
— Крепостное право помнит. Как же? Ему теперь первое место.
Дед Илья вылез из телеги и одеревянёлыми ногами зашаркал к барскому парадному крыльцу. Толпа с шумом повалила за ним. Деда подпирали и справа и слева — почти на руках его потащили.
— Сто пять годов жил, а в этих хоромах не был. Иди! Теперь всё наше.
Привели деда в галдарею, прямо к вазе.
— Вот она, гляди.
Орали, топали, смеялись.
Дед, опираясь на подожок, выпрямился и поглядел на вазу. Глаза у него были серые, прозрачные, совсем выцвели, как старое стекло. Он смотрел на вазу молча.
— Эта, что ли ?— крикнул у него над ухом рыжий мужик.
Илья, ничего не ответив, зашаркал в сторону, чтобы поглядеть на вазу с другого бока. Остановился, опять поглядел пристально и молча. Потом проскрипел:
— Эта... самая.
И его ответ, как нечто очень смешно, вызвал хохот в толпе.
— Верно! Эта самая!
Дед Илья зашамкал ртом:
—Когда царь подарил графу-то... три дня праздновали. Вино пили... на барском дворе. Потом, когда привезли в усадьбу... ещё пили три дня... вино.
— А за что подарил? Ты не слыхал ?— опять крикнул над ухом рыжий мужик.
— Как не слыхал ? Слыхал. Наш граф замиренье сделал с какой-то державой — не то с китайцем, не то с арапами. Не упомню я. Ну вот и подарил... Везли из Петербурга в санях её. Закутали шубами. И на перинах. Как барыню какую.
— Э, гляди, чем тешились буржуи.— Кровушку нашу пили, а сами вазы на перинах возили.
— Вазы ещё ничего. А вот гляди — статуя со статуихой тоже здесь поставили.
— Ребята, а ну, покажите деду статуиху. Пущай поглядит, чем господа тешились.
— Веди его. Веди.С усмешками подвели деда к статуихе, поставили, как надо. Дед молча и очень пристально посмотрел на статуиху — от ног до головы. Кругом жадно шептали:
— Разглядывает.
— Не ослеп бы совсем.
— Не ослепнет. Глаза только прочистит.
Дед, словно ошеломлённый, оглянулся кругом, потом опять уставился на статуйху, глянул минуту молча и вдруг — « Тьфу!»— плюнул.
Толпа грохнула хохотом, так что пыль полетела с облупленных стен. Смешливый рыжий мужик, исступлённо хохоча, поскользнулся на паркете, растянулся во весь рост.
— Ребята!— заорал он, поднимаясь с пола:— Пожертвуем деду Илье вазу. На кой она нам? Всё равно здесь зря будет стоять.
И множество голосов откликнулось сразу:
— Верно! Жертвуем! Ура!
Справедливый человек Степан Михалыч замахал изо всех сил руками:
— Куда она нам? Нет уж, увольте. Я и не свезу её. В ней, може, сто пудов будет.
— А мы подможем. Ребята, подможем ?
— Подможем! Подможем!— закричали сотней глоток.
— Только пусть уж и статуя со статуихой возьмёт. Одно к одному.
И такое дикое веселье заполонило дом и усадьбу, какого здесь от века веков не бывало. Напрасно Степан Михалыч крутил головой, махал руками... Мужики сами — всем гамозом — вынесли через парадный ход сперва китайскую вазу, потом статуи, уложили в солому на телеги, повезли в Шиханы,— к деду Илье.
Сам дед Илья вместе со Степан Михалычем ехал впереди. Целым обозом ехали, а кругом, шлёпая по осенней грязи, шла густая толпа и громоносно хохотала.
Дуня, узнав, что везут не только китайскую вазу, но и статуя со статуихой, заперла ворота, взяла палку, и вышла навстречу толпе.
— Это вы что же ? — закричала она, когда толпа и обоз остановились у двора.— Это вы что же, срамить наш двор хотите? У меня дети малые, у меня девка на выданьи, а вы ко мне голяков везёте? Не пущу!
— Нельзя, нельзя!—загалдела толпа.— Мир постановил пожертвовать вам, отказаться нельзя. Принимай!
Дуня подняла палку, зашагала к телеге, где из соломы выглядывали белые мраморные руки.
— Разобью всё в черепки!— закричала она. Степан Михалыч поймал её за руку, строго поглядел в глаза, сказал вполголоса:
— Вечером справимся. А сейчас молчи.
— Что это в самом деле ? Ай мы хуже других ? Вон к Костарёву не везут эту срамотищу. Почему везут к нам?
— Молчи!— опять строго проговорил Степан Михалыч и пошёл отворять ворота.
Под руготню Дуни и под весёлые крики толпы возы въехали во двор. Толпа — самые здоровые мужики — сами внесли вазу на крыльцо. Хотели внести в избу — Дуня ничего не говорила против,— но ваза не пролезла в дверь. Так на крыльце её и поставили. А статуи, с просоленными шутками да прибаутками, поместили в уголке под сараем. Двор битком набился народом — крик да смех на всё село. Степан Михалыч закрыл статуи рогожей и соломой. И только после этого весёлая толпа стала расходиться.
III
Прошло месяца три, и уже по всей округе стали забывать о том, как делили графа. Мужики и бабы, старики и дети,— все, все, кто жил в графских двух сёлах и семи деревнях, теперь думали только об одном: как разделят весной графскую землю? Имущество что? Имущество не суть. Суть в земле. Нёшто важно, кому что досталось при первой делёжке: кому жеребец «Корсар», кому шлёнские овцы, кому китайская ваза ? Важно вот, кому достанется озимой клин, что у Козьего болота — земля там, как вакса, один урожай целое село может обогатить.
И в думах о земле мужики каждый вечер озабоченно собирались по сельским советам и до утра спорили и кричали. И справедливый человек Степан Михалыч на таких собраниях кричал не хуже других... Возвращаясь домой поздно ночью, когда по селу уже трубили петухи, он на крыльце останавливался перед китайской вазой, ощупью доставал из неё берёзовый веничек, обивал веничком снег с валенок и заходил в избу. Ваза уже отодвинулась в угол на крыльце, теперь никому не мешала, все к ней привыкли, и в неё клали веники, которыми подметали избу и сени. Лишь иногда, зайдя под сарай, Степан Михалыч издали смотрел на статуи. Его, человека справедливого, даже в эти заботные дни глодала дума, как будто к делу неподходящая. Вглядываясь в белый мрамор, он всё прикидывал: « Как это господа держали у себя такую пакость ? Мужику внести в избу и то срам». И в недоумке покачивал головой. Он помнил, что делала Дуня в те первые дни, когда привезли статуи.
— Разбей и разбей!
Только и слов её было.
— Подожди, дура, разбить успеем. Надо сперва понять,— успокаивал её Степан Михалыч.
— И понимать тут нечего. Господа распутниками были, -кричала Дуня.— И ты хочешь распутником быть? Ишь ты, голую бабу под сараем держит. Срам сказать.
Степан Михалыч только крякал, сам смущённый и полный недоумения. Он и с дедом советовался:
— Гляди-ка, срам какой у господ-то был.
Дед Илья шамкал в ответ:
— Известно, господа. Им что ? У них стыду- нет.
— Не у всех, чай. Сама графйня-то... церковь у нас настроила, богомольной была, а видишь, дома на голого каменного мужика глядела. Как это?
— Они чудные, господа-то. Вот один граф был... лягушек ел. Баловство.
— Ну да, а вот статуй-то со статуихой. Нехорошо ведь. Грех.
— Кто же их знает? А може... оно и не грех.
Ещё советовался Степан Михалыч со псаломщиком Алексеем Николаевичем.
— Зачем графья у себя голяков держали ?
Алексей Николаич подумал и сказал:— Для приятной разгулки времени.
Так и не добился Степан Михалыч настоящего толку.
Раз, уже перед масленой, он ехал мимо разгромлённой усадьбы. Кругом всё было занесено снегом. Липовую аллею, что протянулась от парадного крыльца до ворот, ещё не рубили, хотя тогда же кричали — при делёжке, что срубить надо непременно, а то липы окончательно перестоятся и ни на какое дело не будут годны. Сбоку аллеи Степан Михалыч заметил торную тропку.
«Что ж это в усадьбе делают?»— заинтересовался Степан Михалыч. Он привязал лошадь у ворот и прошел в дом. Сугробы снега лежали на паркете. Ободранные стены покрылись тёмными пятнами. На потолке тонким слоем лежал иней. Степан Михалыч прошёл по пустым комнатам в галдарёю — именно туда вела тропка. В галдарёйке шуршала пила. Степан Михалыч осторожно глянул в дверь. Кто-то в новом полушубке и заячьем треухе пилил однорушной пилой золотую раму.Картин на стенах уже не было. Даже не было тех здоровых крюков, на которых картины висели,— вместо них в штукатурке виднелись огромные выбоины.
— Бог в помощь!— насмешливо крикнул Степан Михалыч.
Человек, пиливший раму, вздрогнул и резко обернулся. Это был мельник Иван Дрюнин.
— Ах, чтоб тебя!— засмеялся он.— Испугал-то как. Зачем нелёгкая принесла ?
— А поглядеть, что в барском дому делается.
— Гляди вот. Последнюю раму допиливаю. Вишь, теперь окромя стен ничего не остаётся.
— А картины где ?
— Где ж им быть ? К месту определились. Бабы теперь из них штаны да рубахи шьют.
— Да как же так ? Ведь это же неспособно.
— Кому неспособно, а кому и в самый раз.
И неторопливо и по-мужичьи деловито мельник Дрюнин рассказал: всё из дома вывезли, а картины висят. Какой-то мужик ахнул с досады по самой большой картине кулаком, провалил дыру в пол-аршина — клочья повисли. Одна баба подошла: «Ай,— говорит,— батюшки, холст-то хороший. На штаны годится». Сейчас же ножами да косами все картины из рам вырезали, на куски поделили, унесли.
— Ну, а краску-то как же ?
— И краску научились сводить. Баба — дело хитрое. В корчагу, в щёлок, да в печку. Три раза прокипятят — всю краску отъест.
— И незаметно ?
— У иного заметно. Глядишь, на спине рука аль на штанине глаз. Да что же? Износят. Ныне хоть какая материя — сойдёт.
— Всё, значит, пошло в дело ?
— Как же? Вот я последнюю раму допиливаю.
— А для чего тебе она ?
— Под карнизом на избу прибью. С одного бока уже прибил — хорошо выходит. Красиво. Кто ни едет, всяк на мою избу смотрит.
— Да,— протянул Степан Михалыч,— красиво... Умные люди всему дело дадут. А я вот ни вазе, ни статуям места не найду.
— Не всё вдруг. Придёт осень, в вазе огурцы посолить можно. А статуи на огород поставить — замёсто чучела. Очень просто... Ты не придумаешь, сообща придумаем. Мирской ум — великое дело.IVЧто ж, пророком оказался мельник Дрюнин. Весну простояла ваза без дела, лето простояла, а в августе-густоеде, на самую Евдокею-огурешницу, на семейном совете Лимаревы порешили засолить в вазе огурцы.
— Знамо, засолить,—сказала Дуня.— Чего вещия без дела стоит?
Справедливый человек Степан Михалыч всё же покричал на ухо деду Илье:
— Огурцы хотим солить в барской-то вазе.
Дед Илья помотал головою, прохрипел: — Нет, я не поеду. Спина что-то ломит.
— Я не зову ехать. Я говорю: огурцы в твоей вазе солить хотим. Э, глухая тетеря!
Так и не добился ничего. Совсем стар Илья, не слышит, не видит — умирать пора. Вечером, выбравшись на крыльцо, Илья долго глядел на пустой угол, о чём-то думая. Но ничего не спросил, будто забыл, что здесь стояла ваза.
Лишь соседки вертели языками:
— Дуняша, да куда вы вазу дели ?
— В погреб спустили. Огурцы засолили. Вот, матушки мои, страды-то приняли, когда опускали. В ней, мой милые, не иначе, как двадцать пудов.
— И не разбили ?
— Ни крошечки не разбили. Хоть бы край какой, и то цел остался. Боялись разбить. Ежели трещина — беда ведь: весь рассол вытечет.
— А статуя-то со статуихой куда дели ?
— В коноплянник за баню отнесли. Хотели разбить, да ключёвский один говорит, вишь торговцы ездят, покупают забавки барские. Може, и до нас доедут. Хотя бы продать скорее, а то срамота.
Но должно жадностью этой накликала баба несчастье и на село, и на дом на свой: не успели огурцы просолиться, глядь, из города приехали в Шиханы какие-то три молодца в кепках и с револьверами. И прямо в сельский совет. И прямо председателя допрашивать:
— Куда,— спрашивают,— ваши крестьяне дели китайскую вазу?
Председатель туда-сюда, хотел как-нибудь глаза отвести. Не тут-то было. Молодцы не сдаются.
— Мы,— говорят,— комиссия самая строгая. Мы, говорят,— должны отбирать у вас все художественные вещи, взятые в графском имении.
И показали председателю такую бумагу, что отдай вещи,—иди прямо под расстрел.
Тут председатель и сказал:
— Ваза у Степана Лимарева в погребе.
Когда комиссия — в кепках и с револьверами — пришла на лимарёвский двор да увидела вазу с огурцами в погребе, двое прямо громом загрохотали—смешно им показалось. А третий — бритый, с бубукающим голосом, аж позеленел от злости, закричал:
— А, с исторической вещью так обращаться ? Позор! Сейчас же вываливайте огурцы прочь!
Здесь и Степан Михалыч вступился.
— Нет, гражданин-товарищ, прошли те времена, когда мужичье добро на землю валили. Вазу я не отдам, пока мы огурцы не съедим.
А тот одно своё.
— Выкидай огурцы прочь!
И прямо к носу суёт одной рукой бумагу, а другой — револьвер.
— Можно переложить огурцы в кадушку,— сказал смешливый член комиссии.
— И переложить нельзя,— упорно сказал Степан Михалыч:— огурцы пропадут, ежели их в начале засола перекладывать.
А комиссия ничего не слушает, суёт бумажку да револьвер — и шабаш.
И Дуня уговаривать было принялась приезжего:
— Вы лучше у нас статуя со статуихой возьмите, только вазу оставьте.
Ничего не помогло: пришлось переложить огурцы в кадушку. И комиссия не только вазу взяла, но и статуи, И даже по всему селу прошла из дома в дом: где что было — всё подмела под чистую: диваны, стулья, часы, посуду... Стекольщик Едрейкин золочёный будильник в навоз было спрятал, так и в навозе отыскали. Пятнадцать подвод в селе взяли — повезли в город... И на передней, окутанную в ковры да в сено, везли китайскую вазу...
Справедливый человек Степан Михалыч три дня после этого ходил сам не свой: сердился.
— Должно, новые господа в городе проявились... Голых баб им с вазами стало надо...

Ещё прошло шесть лет. Уже умер дедушка Илья и его правнук Миколка учился последний год в школе. Весной, в память окончания учёбы, школьники вместе с учителем Петром Петровичем ездили в уездный город посмотреть городские диковинки. Воротился Миколка домой очень удивлённый:
— Тятя,— говорит,— господская-то ваза в музее. И статуи там же.
Справедливый человек Степан Михалыч очень удивился.
— Статуи? Ишь ты. Закрыты, поди, чём-нибудь ? — Ничем не закрыты. Стоят голые. Отец и мать переглянулись. Расспросить бы, да как распрашивать мальчишку, если... если статуи голые? Уже когда ушёл Миколка, ушёл на улицу рассказывать приятелям о городских диковинках, Степан Михалыч раздумчиво сказал жене:— А, Дуня, дела-то какие. Ничего не поймёшь. Мы стыдились статуихи, а другие люди в музей её ставят. .. Почему такое?— Балует народ. Распустились,— сказала Дуня.— Нет, тут что-то другое. Тут не одно баловство. Надо бы дознать. И господа вот... образованный народ был, а голых статуй не боялись. Почему?
В первое же воскресенье — с возом масла, яиц и молока — Степан Михалыч и Дуня поехали в город. Молочный ряд кончается как раз против угольного круглого дома, где прежде была городская дума. Теперь на этом здании висела голубая широкая вывеска с золотыми буквами: «Городской музей». Продавая с коза молоко и масло, Степан Михалыч всё посматривал на ворота: кто идёт в этот музей? Прошли ребята гурьбой — мальчишки и девочки — с женщиной в шляпе — должно быть, ученики с учительницей. Прошла женщина в очках и с нею мужчина с острой седенькой бородкой. Потом семеро мужчин в пиджаках, но с чумазыми руками — рабочие с завода. И ещё, и ещё народ...Степан Михалыч слез с воза, отряхнул со штанов приставшую солому, поправил рубаху и сказал нерешительно:
— Ты вот что, Дуняша... Ты посмотри здесь.
— А ты куда ?
— А я... вот в музей схожу... Погляжу. Может, Миколка врёт.
Нерешительно, всё дожидаясь, что подойдут к нему сторожа и крикнут: «Ты куда, мужик, прёшь?» — Степан Михалыч вошёл в музей. Но сторожей не было. Девица в очках сидела у двери, отбирала гривенники, давала билетики. Она сказала не строго:
— Проходите в эту дверь.
Осторожно, точно боясь сломать медную ручку, Степан Михалыч отворил дверь и про себя ахнул: прямо против двери, на красной подставке, стояла белая статуиха. Возле неё ходила женщина в очках и мужчина с острой бородкой и пристально и вместе спокойно рассматривали статуиху со всех сторон. А среди залы, на самом почётном месте, тоже на красной подставке, стояла китайская ваза. Степан Михалыч усмехнулся: вспомнил про огурцы.
Ваза теперь была вычищена, такая, что не дотронься. На белом картоне печатными буквами было написано... написано как раз то, что, бывало, рассказывал дедушка Илья про эту вазу...
В другом углу стоял статуй — совсем неприкрытый.
И ходят люди — вот эти рабочие с чумазыми руками, школьники с учительницей, мужчины, женщины — и, видать, никому не совестно. Степан Михалыч осмотрел все комнаты: мебель, картины, ковры — ещё мраморные голячкй есть... И чего-то... каким-то духом на негоповеяло — эти чистые комнаты, эти картины, и свету везде много...
Осторожно ступая по блестящему скользкому полу, Степан Михалыч вернулся в первую комнату, где стояли китайская ваза и статуи. И ему показалось: от белой статуи идёт ласковый свет. И под ложечкой шевельнулась радостная смешинка. «Что такое?» Вот будто весной, утром, выехал в поле... а день такой погожий. А в погожий день весной, кому не бывает хорошо?

1927
АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВ

Тот, кто знает, но не знает, что знает, тот спит — разбуди его.

Тот кто не знает, и знает, что не знает, тот желает учиться, - учи его.

Тот кто не знает, но не знает, что он не знает — отвергни его.

Идрис Шаг.

Молитва Антуана де Сент-Экзюпери

Господи, я прошу не о чудесах и не о миражах, а о силе каждого дня. Научи меня искусству маленьких шагов.

Сделай меня наблюдательным и находчивым, чтобы в пестроте будней вовремя останавливаться на открытиях и опыте, которые меня взволновали. Научи меня правильно распоряжаться временем моей жизни.

Подари мне тонкое чутье, чтобы отличать первостепенное от второстепенного.

Я прошу о силе воздержания и меры, чтобы я по жизни не порхал и не скользил, а разумно планировал течение дня, мог бы видеть вершины и дали, и хоть иногда находил бы время для наслаждения искусством.

Помоги мне понять, что иллюзии ничем не могут помочь. Ни воспоминания о прошлом, ни грёзы о будущем.

Помоги мне быть здесь и сейчас и воспринять эту минуту как самую важную. Убереги меня от наивной веры, что все в жизни должно быть гладко.

Подари мне ясное сознание того, что сложности, поражения, падения и неудачи являются лишь естественной составной частью жизни, благодаря которой мы растем и зреем.

Напоминай мне, что сердце часто спорит с рассудком. Пошли мне в нужный момент кого-то, у кого хватит мужества сказать мне правду, но сказать ее любя!

Я знаю, что многие проблемы решаются, если ничего не предпринимать, так научи меня терпению.

Ты знаешь, как сильно мы нуждаемся в дружбе. Дай мне быть достойным этого самого прекрасного и нежного Дара Судьбы.

Дай мне богатую фантазию, чтобы в нужный момент, в нужное время, в нужном месте, молча или говоря, подарить кому-то необходимое тепло.

Сделай меня человеком, умеющим достучаться до тех, кто совсем "внизу".
Убереги меня от страха пропустить что-то в жизни.

Дай мне не то, чего я себе желаю, а то, что мне действительно необходимо. Научи меня искусству маленьких шагов.

Русские: образ нации на экспорт

Бедность, не ухоженность, дикость, раболепие, отсутствие заботы о детях – и ещё сотни отрицательных характеристик. Российская власть вовсе не стесняется представлять так русский народ за границей.

В культурном центре при посольстве Словакии в местной библиотечке удалось обнаружить книгу А.В. Сергеевой «Какие мы, русские: книга для чтения о русском национальном характере», распространяемую в том числе при участии МИД РФ. 99% библиотечки посольства составляют учебники, словари и прочие книги, по которым учат русский язык приходящие сюда словаки. Ещё 1% – это рассказы о величайших русских людях: Дмитрии Лихачёве и Александре Солженицыне. Выше представленная книга о русских – тоже учебник. В аннотации к нему говорится: «Учебное пособие адресовано студентам-иностранцам продвинутого этапа обучения, иностранным специалистам и преподавателям-русистам».

Я сделал несколько выписок из книги «Какие мы, русские?». Если бы по ней преподавали в России, то книгу наверняка занесли бы в разряд экстремистских, и с таким ярлыком вовсе запретили бы.

Итак, приступим.

Вот глава «Что такое русская работа»:

«Труд в России отличается неорганизованностью, неэффективностью, недостаточной тщательностью исполнения, что не может быть компенсировано даже с помощью смекалки.

В России всюду бросается в глаза неухоженность, неустроенность жизни и быта. Вид многих селений – это что-то сделанное на авось, кое-как слепленное из подручного материала. Плохие дома, мусор, покосившиеся заборы и столбы, скрипучие и не закрывающиеся плотно двери, запахи в подъездах – все это в России никого не удивляет, как не зависит ни от политческой, ни от экономической системы.

Разумеется, русские показывают примеры самого высокого профессионализма – в космосе, балете, музыке. Но чаще это относится к научной и творческой интеллигенции. Если же говорить о традиционном русском архетипе, в основе которого народное отношение к труду, то, увы, приходится признать, что «работа по-русски» – одна из форм отражения этого архетипа».

А это из главы «Можно ли определить русского человека по вешним признакам?»:

«Можно отметить характерные русские черты: высокие скулы, восточный разрез глаз, не очень ухоженные крашеные (часто самостоятельно) волосы отличают их от европейских женщин. Порой не очень хорошие зубы (это дорогое удовольствие), редкая улыбка, острый взгляд. Главное, пожалуй, это выражение лица и глаз, где все написано открытым текстом: усталость, раздражение, и т.п. Русские не владеют умением европейцев смотреть «сквозь тебя», сохраняя равнодушное, холодное выражение лица».

Из главы «Что главное в русском характере?»

«Русским свойственна легкая внушаемость, подверженность чужому влиянию, доверчивость. Доверяя, они могут не замечать, что их обманывают, используют в корыстных целях, грабят, вредят. Для них это все – дело второстепенное. Неудивительно, что среди русских много по-детски наивных людей, хотя внешне они могут казаться властными и самоуверенными. Им ненавистна повседневная рутина, размеренность жизни, все то, что для западного человека является нормой и основой жизни. Русские от такой нормальной жизни хиреют, впадая в тоску и депрессию».

Из главы «Чем русские сильны, а чем – слабы?»

«Жизнь показала, что русские не отличаются особым цивилизационным талантом (хотя и побывали в космосе). У них сравнительно мало достижений в техническом и экономическом прогрессе, их бытовая жизнь не отличается комфортом, им трудно организовать строгую и демократическую общественную систему, они не умеют размеренно и профессионально трудиться, доводить любое дело до совершенства. Что ж, каждому свое – и этим мир и интересен».

Из главы «Менялся ли русский характер со временем?»

«Уникальный в своем роде опыт массового заключения людей в лагеря (ГУЛАГ) не мог не отразиться на моральном здоровье граждан. В России множество людей с искалеченными судьбами и здоровьем (в том числе и психическом). Несколько поколений пережили эту трагедию, откуда и родился страх на генетическом уровне. Человек, даже не осознавая его, старается лишний раз не высовываться, не проявлять инициативу, желает остаться незамеченным.

Опыт ГУЛАГа оставил и след в русской культуре. Появился особый лагерный язык, фольклор, литература, музыка и даже песни. Сейчас жанр лагерных песен жеманно называется русский шансон».

Ну а есть ли в этом царстве мрака и беспросветности хоть кто-то в России, кого можно оценить однозначно положительно?

В главе «Как влияло на русский характер православие?» говорится об этих русских людях:

«Нельзя обойти молчанием русских старообрядцев. Они появились в результате раскола русской церкви в XVII веке, преследовались правительством и официальной церковью, предавались анафеме.

Это выработало у них особые черты характера, в основе которого лежали религиозные и нравственные принципы: аскетизм, высокий престиж труда, равенство при решении любых вопросов. В старообрядческих общинах накопились колоссальные капиталы, они владели фабриками и заводами. Благодаря им в России появилось текстильное дело. Главная же их заслуга: они доказали, что в России есть традиции предпринимательства, свой кодекс трудовой этики (усердие, осмотрительность, предприимчивость, верность и точность в деловых отношениях) и свой эталон хозяйственного рационализма (нестрогая прибыльность, благотворительность)».

source:http://ttolk.ru/?p=2748

Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя;

Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне.

Михаил Лермонтов - Утес

Предрассудки поколения шестидисятников по Гильбо

Очень заинтересовало выражение "предрассудки поколения шестидисятников". Кажется понятным, но очень хотелось бы увидеть список этих предрассудков в вашем видении. Чистое любопытство! :-).
С уважением, Александр

Полный список этих предрассудков крайне велик, некоторые из них коренятся в нюансах и потому требуют пространных разъяснений. Так что полный список составил бы объемнейшую монографию, в формат этой рассылки не вмещающуюся.
Большинство этих предрассудков происходят из характера образования в начале второго этапа индустриальной эры. Они получили очень хорошее техническое образование (нынешнее поколение получает его в несколько раз меньших объемов, кроме стран ЮВА), но при этом абсолютно невежественны в технологиях гуманитарных. Это порождает

крайнюю веру в рационализм и удивительную подверженность мифам,

общую мифологичность сознания,

неспособность судить о людях по их реальным делам, а не по словам,
более того, готовность судить о людях по их словам, принимать слова на веру, использовать как источник достоверной информации,

неприятие и непонимание того факта, что любые слова говорятся только с целью скрыть правду, но никак не с целью ее прояснить,

веру в возможность стабильного существования,

представление о мире как стабильной иерархии,

уверенность, что спор может быть решен компромиссом,

уверенность, что решение может определяться соответствием неким принципам, а не реальным соотношением сил,

уверенность, что решение может быть найдено без борьбы сторон,

уверенность, что возможно поддержание и даже установление стабильности без насилия,

уверенность, что любое насилие может быть осуждено,

уверенность, что человек имеет еще какие-то права, кроме тех, осуществление которых способен обеспечить сам или через посредство своих социальных связей,

уверенность, что права человека является существенной и даже высшей ценностью,

уверенность, что можно судить исторические события с позиций сегодняшней интеллектуальной моды,

готовность оценивать политические режимы и персоны не по результатам их деятельности, а по текущим решениям, полностью сбрасывая со счетов объективную обусловленность этих решений,

некритичность к фактуре при сохранении критичности только к интерпретациям и оценкам этой фактуры, непонимание фактуры как инструмента манипуляций, как результат - высокую манипулируемость через потоки артефактов,

непримиримость к более широким и менее определенным воззрениям, органическое неприятие системных, модальных, интенсиональных, логик, а также логик с размытыми классами, неприятие стохастического поведения, как результат - слабую толерантность,

неспособность рассматривать мир с точки зрения своих интересов, вера в существование некой истины, инвариантной к этим интересам ("общечеловеческих ценностей", как выразился Горбачев).

Список этот можно продолжать бесконечно, но когда-то надо и прерваться. Если Вас интересует подробный список, вы можете составить его сами, вооружившись учебником психиатрии и проанализировав по предлагаемым там симптоматикам книгу Р.М.Горбачевой "Перестройка и новое мышление" - богатейший сборник этих предрассудков.

Из рассылки Клуба Эффективных Лидеров "Наука Лидерства"

Even the rich are hungry for love, for being cared for, for being wanted, for having someone to call their own.

Quotation by Mother Teresa

Mother Teresa (b. 1910), Albanian–born Roman Catholic missionary. "Carriers of Christ's Love," A Gift for God (1975).

Перезагрузка обязательна!

Впору позавидовать киборгам. Им не в пример проще: „нажал на кнопку -и в тот же миг перезагрузился после чего можно начинать новую жизнь с чистого листа. Впрочем, кто сказал, что биотехнологии стоят на месте? Дмитрий Лычковский


Все началось с фена, который однажды перестал работать. Было это давно - во времена, когда покупка нового пробивала брешь в скудном бюджете. Я пожаловалась соседке. Она, подержав его в руках и что-то там внутри послушав, изрекла: «Просто устал! Ему требуется перезагрузка. Спрячь его подальше и не трогай несколько дней. Даже не вспоминай о нем. Вот увидишь, он заработает!» Так и случилось.

С тех пор минуло много лет... Бывает, когда я вижу перед собой нечто - бледное, с потухшим взором и полным отсутствием реакций на бодрое нажатие кнопок под названием «жизнь», «отдых», «деньги», «любовь» и прочее (у человеческих механизмов кнопок все-таки больше, чем у фенов), я -психотерапевт, который по логике вещей должен тут же заняться ремонтом сгоревших механизмов, вспоминаю мудрую соседку и говорю примерно следующее: «С тобой все в порядке! Но даже фены не могут бесперебойно работать долгие годы. Тебе нужен отдых. Перезагрузка. Я расскажу тебе несколько способов, а ты придумаешь свой».

Стоп! Меняем маршрут! Эх, взять бы и исчезнуть на время! Я поймала это ощущение однажды -и хотя так и не реализовала его, но уже само оно того стоило. Это было в такси по дороге в аэропорт города Самары - он там находится не в черте города, а километров на 70 дальше. Меня «с понтом» погрузили в машину, расцеловали, вручили пакетик «дорожных» сладостей и наказали по приезде и по прилете позвонить. Того же самого потребовал муж. Того же, как обычно, ждала мама. И то же попросили сделать люди, которые ждали меня на другом конце маршрута. Таким образом, за три следующих часа я должна была сделать восемь звонков. Восемь звонков - ну подумаешь, что здесь такого? И вдруг где-то посередине трассы мне стало так... нечеловечески тоскливо. Так муторно, гадко, склизко, обидно до слез. Что нет у человека, даже живущего такой вроде бы свободной жизнью, как я, на самом деле никакой свободы. А тут как будто специально от главной трассы дорожка гравийная отходит, дальше лесочек, запах скошенной травы в окно ветер задувает, и рекламный щит с указателем: отель «Приют усталого странника». На фото домики деревянные на берегу озерца. Ну, все в тему. И так мне захотелось скомандовать водителю: «Поворачивай вон туда... на фиг этот аэропорт и вообще все на фиг!» Снять домишко, никуда не лететь, никому не звонить и вообще отключить все телефоны. Раствориться.

Просто пропасть. Ну а что, правда, случится такого страшного? Семинар отменят - ничего, я их столько уже провела... Муж издергается? Пусть вспомнит, сколько он мне в свое время страданий причинил. Мама? Может быть, поймет наконец, что внимание к взрослой дочери не ограничивается одним-единственным вопросом: «Ты где?»
Конечно, я никуда не повернула... Доехала, долетела как миленькая, сделала свои - четыре до, четыре после -звонка. Но верите, каждый раз, когда я с тех пор снова еду в этот аэропорт и проезжаю маленькую дорожную развилку... тянет... тянет повернуть.. . Как вы думаете, почему?

Стой там - иди сюда! Потому что человек живет, вечно раздираемый двумя противоречащими друг другу желаниями - быть всем нужным и чтобы его никто не трогал. Бурная социальная жизнь и тотальное, всепоглощающее одиночество - не просто две стороны одной медали, это, если хотите, отображение двух базовых стремлений человека как вида (ну как тут не вспомнить в очередной раз Фрейда). Стремление к Эросу (жизни) и Тана-тосу (смерти). Они и так-то у нас внутри перемешаны, а чем сильнее недовольство собой и внутренний конфликт - тем больше.
Когда нам плохо, мы и вовсе теряем их границы, начинаем играть с тем и другим, напоминая самим себе подростков, которые, не зная, как привлечь внимание родителей, начинают мечтать о смерти, представлять, как мама и папа, плача на могиле, наконец-то поймут, как надо было любить сына или дочь, и тогда все обязательно будет хорошо... Потерянность, долгое, изматывающее однообразие вкупе с пониманием, что ничего плохого в общем-то у тебя не происходит. Люди вокруг - искренне к тебе расположены, билет на поезд под названием «Жизнь» куплен в соответствии с твоими пожеланиями, уже проверен и проштампован. Знакомые завидуют. А ощущения счастья, полета - нет.
Вот это и приводит к метаниям между «всем» - а все это и есть жизнь, и «ничем» - смертью. В таких состояниях человек может неожиданно даже для себя самого, не говоря уже об окружающих, совершить массу странных поступков. «Убить» все, что имеет, и тем самым, экзистенциально, себя прежнего «обнулить». Поставить в условия, при которых жизнь гарантированно пойдет по другому маршруту. Или, наоборот, в одночасье так себя нагрузить и так все запутать, что выпутаться обратно будет уже крайне проблематично. А значит, и мечтать о новом будет уже бессмысленно, придется успокоиться и довольствоваться тем, что есть. Потом, конечно, все будут крутить пальцем у виска, а ты сам(а), может быть,потратишь годы на поиск ответа на вопрос - и чегой-то тебя так понесло? А может быть, будешь вспоминать это и честно признаваться себе, что это был единственный раз, когда ты по-настоящему жил(а)! В общем: «Вам загружено обновление. Перезагрузите компьютер». Как это бывает?

Перезагрузились...
...Молодой мужчина, 34 года, живет гражданским браком с очаровательной, умной женщиной в новом доме, купленном богатым будущем тестем. Расписано все - свадьба, карьера, рождение через несколько лет троих детей... И вдруг он срывается, исчезает и через месяц оказывается женатым на какой-то малообразованной, почти деревенской девчонке, да еще и тут же делает ей ребенка, хотя до того говорил, что вообще не видит себя отцом.
...Умная женщина, замужняя, стоматолог, из тех, к кому за месяц записываются на прием, вдруг в одночасье увольняется из клиники и, никому ничего не сказав, оставив лишь короткую записку мужу, исчезает из города. Знакомые судачат о тайном романе, лечении в чужой стране от алкоголизма или еще какого-нибудь жутчайшего порока. А она просто живет в городе детства своей бабушки, который до того видела только на фотографиях в семейном альбоме, работает в детской стоматологической поликлинике, получает смехотворную - по сравнению с той, которую имела раньше, зарплату и ни о чем не хочет слышать, ничего знать. И я бы не узнала, если бы не письмо, написанное на сайт (кстати, женщина не наша, не местная, не рижанка). А в этом письме попытка объяснить мне, незнакомому человеку, что такое десять лет жить бок о бок с заботливым, гиперчувствительным и тревожным мужем - тайной мечтой всех ее подруг, быть «визитной карточкой» его благополучного бизнеса, иметь все, чему может завидовать женщина, от сумочек «Гермес» до личного тренера по пилатесу. Но ежемесячно вместе с мужем сдавать анализы, лечиться у именитых профессоров, занимаясь «нашим» бесплодием, хотя давно известно, что бесплодие не «наше», а его, но сказать об этом нельзя, потому что в его роду не было бесплодных мужчин. Не позволять себе даже плакать, потому что от этого у него поднимется давление, а все мужчины его рода умирали от инсульта... И так изо дня в день, из года в год...
Социальные психологи сейчас бы захлопали в ладоши, назвав это явление дауншифтингом - сознательным понижением уровня жизни ради душевного спокойствия и комфорта. Я буду спорить! Дауншифтинг здесь ни при чем. К нему прибегают, не выдержав городского стресса, иногда по причине поиска себя, чаще от скуки, моды и лени. А что, если человек давно нашел себя, если он цельная личность, которую устраивает большая часть того, чем он живет? Что, если именно обустроенность и честное, не мнимое отсутствие стрессов и неблагополучия тоже может фрустриро-вать и утомлять? Как быть, если лежа утром под одеялом, тебе больше всего на свете хочется чувствовать рядом близкого, родного человека и одновременно отпихнуть его ногой?
Вот тут мы и подходим к главному вопросу этой статьи. От чего мы, собственно, устаем больше всего? Неужели от работы, от еженедельного посещения ближайшего супермаркета, от собственного автомобиля и вида за окном? Больше всего мы устаем от самых близких людей, которых любим и боимся потерять. И на которых тратим львиную долю душевных сил. Когда они заканчиваются - приходит отчаяние. Неужели так - навсегда?! Тогда и бежишь, бывает... А отбежав на какое-то расстояние, понимаешь, что бессмысленно. Тот, родной, он часть тебя, он все равно с тобой. Живешь ты с ним или не живешь. Ласковые слова говоришь или грубишь.

После десяти лет практики я склонна думать, что все не так просто. Человек не государство - у него не может быть стационарной территории, ровнехонько отгороженной полосой препятствий. И практически нет природных, а не социально наработанных, механизмов эти границы контролировать, закрывать на замок или объявлять «день открытых дверей». Попробуй сказать мужу что-нибудь из учебника по конфликтологии: «Дорогой! Я считаю, что в данный момент ты нарушаешь мою личную свободу, и я бы попросила тебя не вторгаться в эту область и не задавать мне некорректных вопросов, ответив на которые, мы неизбежно придем к межличностному конфликту». Попробуй - а потом расскажешь, что получилось...
Поэтому сейчас я говорю своим клиентам, что у нас есть некое ядро -как закрытая комната в замке Синей Бороды, и есть общая территория -сам замок, где обитаем мы с теми, кто имеет к нам какое-либо отношение. Глобально мы все должны стремиться беречь общую территорию и содержать ее в чистоте и порядке. Тогда конфликтов между близкими будет намного меньше. И вообще общая территория - это всегда компромисс. Не бросай на мою полочку с косметикой свой бумажник, тогда не придется каждый раз с него пудру стряхивать. И так далее...
А вот что касается комнаты Синей Бороды... Это и есть то самое место для перезагрузки - святая святых, куда нет и не может быть доступа никому, кроме нас самих. Эта комната не привязана к самому замку, она привязана только к нам и будет там, где нам в данный момент захочется ее обустроить. И открыть. И войти туда. И закрыть за собой дверь. И там остаться на столько, на сколько нам нужно. Без чувства вины и беспокойства перед теми и за тех, кто остался по ту сторону двери.

«Ушла на базу -вернусь не скоро» Только не надо путать «перезагрузку» с правом «пойти налево и вернуться не скоро». Уехать, пропасть, не отвечать на звонки и письма, не появляться у старых друзей по полгода, уйти в горы, где никакой связи нет вообще, - это только один из возможных вариантов. Не всегда технически исполнимый и, кстати, не всегда самый действенный. Ведь чтобы свернуть по дороге в аэропорт к лесному отелю, нужно иметь не только смелость - нужно разобраться с чувством долга и быть готовым к возникшим последствиям. Может статься, игра не стоит свеч. А иногда просто сама мысль о том, что ты в принципе можешь это сделать, тебя греет и помогает сносно жить.
Вначале нужно просто найти в себе эту комнату Синей Бороды и признать, что она есть у других. Изучить ее, хотя бы издали. Потом пошарить по карманам - где ключик-то затерялся? Подержаться за ключик, покрутить его на пальце. И только потом - войти.
Нужно учиться там быть! Там не все так просто, как тебе думается. Может быть, там ответы на твои вопросы по стенам расклеены. Фотографии людей, давно позабытых, в альбомах пылятся. Или трупы прежних возлюбленных в стеклянных шкафах стоят - и все как живые, и все смотрят с таким укором (все-таки замок Синей Бороды). Ладно, про трупы - это я шучу, хотя...
Хотя - если бы мы чаще разрешали себе по-доброму вспоминать свои прежние романы, может быть, нас бы так не тянуло пообщаться с бывшим одноклассником в интернете, из чего потом вырастают только бесперспективные отношения и неприятные семейные разборки...
Перезагрузка - только не путайте ее, ради бога, с медитацией. Медитация - это вообще не наш метод. Там, откуда она к нам пришла, люди веками учились быть наедине с собой и всем сущим вокруг. Они не считают, что у них проблемы, потому что начальник - брат владельца компании, а у соседки новая шуба. Там вообще есть только два понятия: Я и Бог. Что в сумме дает единицу. А мы с детства на куски разодраны: «Мальчик, ты чей? Мамин или папин?» - «Я сам по себе!» - «Нет, ну вы посмотрите, такой маленький, а уже грубиян!» Наша перезагрузка - она проще.

УЙТИ В СВОЮ КОМНАТУ, если она есть, или хотя бы в свое кресло, на балкон. Налить чашечку чаю. Взять наугад любую книжку с полки. И подумать. Ни о чем! Как так - подумать «ни о чем»? Ну вот так. Ты попробуй!

ИЛИ УЕХАТЬ НА ВЫХОДНЫЕ В ДЕРЕВНЮ Покопаться там в земле, вещи в старом сарае разобрать. Толку от этого никакого не будет, но на душе станет спокойнее.

ЕЩЕ МОЖНО ПЕРЕД ВЫХОДНЫМИ ВЫПИТЬ НА НОЧЬ ТАБЛЕТКУ СНОТВОРНОГО (если обычно ты спишь без него) и отключиться, вот полностью в сон, как в черную дыру, провалиться, часов на шестнадцать кряду. Голова потом будет гудеть, зато проснешься, как Белоснежка, и со словами «как же долго я спала!» поймешь, что мир уже другой.

ПЕРЕЗАГРУЗКОЙ МОЖЕТ БЫТЬ СМЕНА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. Подруга присылает СМС: «Я весь день решаю задачки по математике из учебника пятого класса! Представляешь, ТАК ИНТЕРЕСНО!»

ПЕРЕЗАГРУЗКА НУЖНА ЛЮБОМУ БРАКУ. Спишь все время голой - надень пижаму, и так пару недель. Или отсели мужа на диван в гостиной, но без драм, а с объяснениями, что устала очень и твой невропатолог посоветовал поспать некоторое время одной. Что, кстати, правда. Спать вдвоем приятнее, но беспокойнее. Главное, ненадолго, иначе вместо радостного воссоединения наступит еще большая разобщенность.

И ВООБЩЕ НЕ НАДО СТЕСНЯТЬСЯ ПРОСИТЬ ДРУГ ДРУГА ДАТЬ ОТ СЕБЯ ОТДОХНУТЬ. Нужно просто научиться это делать либо с юмором, либо очень нежно. И не отпускать, самой не уходить при этом на дальние расстояния. Отдыхать можно даже будучи в поле зрения друг друга. Запретить себе волевым усилием спрашивать: «О чем задумался?» или «Почему молчишь?» Идиотский вопрос - это и есть взлом комнаты Синей Бороды. Самой научиться в ответ на такой вопрос не ругаться, а прикладывать с улыбкой палец к губам: «Тс-с-с!», и все...

ПОШАТАТЬСЯ ПО УЛИЦАМ ВЕЧЕРОМ ОДНОЙ (если район безопасный) - тоже перезагрузка. И по разным сайтам просто так поползать - тоже.

Но! Я забыла сказать самое главное! Для чего нужна перезагрузка? Для того чтобы не довести себя однажды до такого, что иначе как на самом деле сбежать на родину бабушки уже ничего не останется. Нельзя быть всегда: правильной, умной, всезнающей, деятельной, идеальной, мудрой, помогающей, открытой, спокойной, развивающейся, ласковой, внимательной, чувствительной, сексуальной, податливой, раскрепощенной, сильной, слабой, тонкой, ранимой, блестящей, выдающейся, уступчивой, требовательной, щедрой, всепрощающей, хозяйственной, дипломатичной, ответственной, безотказной, проницательой, обязательной, вечно молодой и... Короче: ты же не фен! Ты еще более сложный механизм. Не хочешь работать - не работай, кто бы на кнопки ни жал. Ляг на полку и отдохни. Время придет - задуешь и зажужжишь. Куда ж ты денешься-то...

Елена Шубина психолог

Walking Adventure in UK

Why not combine visiting somewhere new with a walking adventure? Plan a walking trip with one of The Ramblers' top 10 summer wanders:
TEGG'S NOSE & THE DEAN VALLEY, CHESHIRE
(Left) Sitting on the western edge of the Peak District, this walks is best in the summer when heather and harbeils are in bloom. Lamaload reservoir at the eastern extent of the walk is surrounded by broadleaved woodland and larch and pine plantations. Keep an eye out for woodpeckers, nuthatches, flycatchers, tree creepers and buzzards.


MAWNAN SMITH, CORNWALL
A pleasant stroll along country lanes, coastal footpaths and woodland. You could even try a swim at Maenporth.

THE HERTFORDSHIRE WAY, HERTFORDSHIRE
An ideal summer walk, taking in attractive open countryside, and pretty villages. The Hertfordshire Way is a 170mile (272km) circular walk starting and finishing in Royston.

SEVEN SISTERS, EAST SUSSEX
This walk includes some of the finest and most iconic coasfal views in Sussex. Cuckmere Haven is one of the few unspoiled estuaries on the south coast.

SIX TONS AND A HAM - THE LANGTONS OF LEICESTERSHIRE
The Langtons are a group of villages a few miles north of Market Harborough. Much of the eastern part of Leicestershire is an ambler's paradise: quiet, peaceful and beautiful. This walk crosses undulating countryside and passes through each of The Langtons' which provide more than their fair share of country pubs.

CARREG CENNEN CASTLE, CARMARTHENSHIRE
With impressive views from the castle, this walk lies just within the beautiful Brecon Beacons National Park in the foothills to the west of the Black Mountains.

MOELWNION, GWYNEDD
Idyllic when the gorse is vibrant yellow. There are historical sites all along the walk from Stone Age settlements to slate and granite quarry workings.

BOSHERSTON LILY PONDS & THE STACKPOLE ESTATE, PEMBROKESHIRE
This exhilarating walk combines beaches, cliff tops, a flooded valley and woodland. The summer lilies in flower af Bosherston Lily Ponds lead down to the sea at Broad Haven South. The estate is home to rare species including otters, butterflies and choughs.

NORTH AYRSHIRE, CLAUGHLAND HILLS, ARRAN
Enjoy Arran at its best on this circular walk. Aim for the 09.45 ferry from Ardrossan to arrive at Brodick pier where the walk starts, with the return ferry leaving Brodick at 16.40. It's a lovely walk, taking in attractive forest tracks.

WESTERN ISLES, LEVERBURGH TO RODEL, SOUTH HARRIS
Local communities on Harris, along with The Ramblers, are campaigning for this to be the location for Scotland's third National Park - it's one of Europe's wildest, most beautiful landscapes.

А весною я в несчастья не верю

Я мечтала о морях и кораллах,
Я поесть хотела суп черепаший.
Я шагнула на корабль, а кораблик
Оказался из газеты вчерашней.

То одна зима идёт, то другая,
И метели за окном завывают.
Только в клетках говорят попугаи,
А в лесу они язык забывают.

У порога встали горы громадно,
Я к подножию щекой припадаю.
И не выросла ещё та ромашка,
На которой я себе погадаю.

А весною я в несчастья не верю,
И капели не боюсь моросящей.
А весной линяют разные звери,
Не линяет только солнечный зайчик.

Пять основных сожалений умирающих

Одна женщина много лет работала в хосписе. Её обязанность — облегчение состояния умирающих пациентов. Из своих наблюдений она составила своеобразный рейтинг основных сожалений людей, подошедших к самому краю жизни. Она проводила с ними от трех до двенадцати последних недель их жизней.

На вопросы, о чем эти люди сожалеют или что они хотели бы сделать по-другому, некоторые из ответов повторялись наиболее часто.

Хотя, наверное, можно внести некоторые поправки, во-первых, на то, что ее пациентами, как я понял, были люди, отпущенные умирать домой из тюрем, во-вторых, она, возможно была не совсем беспристрастна. Но в целом, думаю, это достаточно универсальная картина.

Вот пять наиболее распространенных сожалений умирающих с комментариями Бронни Вэе:

1. Я сожалею, что у меня не было смелости, чтобы жить жизнью, правильной именно для меня, а не жизнью, которую ожидали от меня другие.

Это наиболее распространенное сожаление среди людей. Когда люди осознают, что их жизнь почти закончена, они могут оглянуться назад и легко увидеть, какие их мечты остались не реализованными. Большинство людей едва ли пытались исполнить даже половину из их мечтаний и должны были умереть, зная, что это происходило только вследствие выбора, который они сделали или не сделали.

Очень важно попытаться реализовать, по крайней мере, некоторые из ваших основных желаний на своем жизненном пути. С того момента, когда вы теряете свое здоровье, становится уже слишком поздно что-то предпринимать. Здоровье приносит ту свободу, которую очень немногие понимают, пока не теряют его.

2. Мне жаль, что я так много работал.

Это чувство было у каждого пациента мужского пола, о котором я заботилась. Они скучали по своей молодости и по своим взаимоотношениям. Некоторые женщины тоже высказывали такое сожаление. Но поскольку большинство их было старшего поколения, они, в основном, не занимались зарабатыванием средств для семьи. Все мужчины, с которыми я работала, глубоко сожалели о том, что потратили большую часть своей жизни на однообразный труд для добывания средств к существованию.

Упрощая свой образ жизни можно сократить требования в доходах, которые вы думаете, вам нужны. Создавая больше пространства в вашей жизни, вы становитесь более счастливыми и более открытыми для новых возможностей.

3. Мне жаль, что у меня не было смелости выразить свои чувства.

Многие люди подавляли свои чувства, чтобы сохранить определенные взаимоотношения с другими. В результате они соглашались на посредственное существование и никогда не становились такими, какими бы они хотели себя видеть. Возникновение многих болезней было связано с испытываемыми чувствами горечи и негодования.

Мы не можем управлять реакциями других. Хотя первоначально люди могут реагировать на изменения, которые вы вносите в отношения, не желательным для вас образом, в конечном счете, это поднимает отношения на новый более здоровый уровень. Лучше всего тем или иным способом устранять нездоровые отношения из вашей жизни.

4. Мне жаль, что я не поддерживал отношения со своими друзьями.

Часто эти люди действительно даже не осознавали всей пользы поддержания контактов со своими старыми друзьями, пока до их смерти не оставалось несколько недель, и уже не всегда была возможность их разыскать. Многие оказались настолько погруженными в свои собственные жизни, что позволили их дружбе многие годы проходить мимо них. Было много глубоких сожалений о том, что их дружбе не было уделено столько времени и усилий, которых эта дружба заслуживала. Все скучают по своим друзьям, когда умирают.

Любому человеку, ведущему активный образ жизни, свойственно преуменьшать значение дружеских отношений. Но когда вы стоите на пороге смерти, материальные стороны жизни теряют свое значение. Конечно, люди хотят, чтобы их финансовые дела были в как можно большем порядке. Но не деньги и не статус сохраняют в конечном счете свое значение. Они хотят принести какую-то пользу тем, кого любят. Но обычно они уже слишком больные и уставшие, чтобы как-то справиться с этой задачей.

5. Мне жаль, что я не позволил/позволила себе быть более счастливым.

Этот вид сожаления был на удивление общим. Многие до конца не понимали, что их счастье это вопрос выбора. Они были подчинены привычкам и сложившимся представлениям. Они находились в плену ‘комфорта’ привычного образа жизни. Из-за страха перед переменами они притворялись перед другими и перед самими собой в том, что были довольны своей жизнью.

Когда вы находитесь на своем смертном ложе то, что другие думают о вас, теряет свое значение.

Жизнь – это выбор. Это ваша жизнь. Выбирайте сознательно, выбирайте мудро, выбирайте честно. Выберите счастье.

Что такое семилетний цикл?

Ещё древние учёные заметили интересный факт из человеческой жизни. Как они утверждали, человеческая жизнь определённым образом завязана с числом семь. Учёные средневековья так же были солидарны с таким утверждением из древности. Всё же семь не обычное число для человеческой жизни.

Несмотря на какие-либо индивидуальные гороскопы, составляемые для человека, его судьба всегда оказывается напрямую связана с семью циклами, постоянно повторяющимися в течение всей жизни. Причём происходит это с года рождения до самой смерти. И, зная это, не трудно хотя бы слегка понять, в какой жизненной фазе Вы в данную минуту находитесь, чего Вам ждать от происходящего вокруг Вас, насколько верно Вы оцениваете это происходящее и как, скорее всего, закончиться тот цикл, который главенствует в текущий период.

Как утверждали в древности и в средневековья, каждый человек проживает за время своей жизни многократное количество раз семь различных ритмов с разными жизненными установками, разным накапливаемым опытом и разным восприятием всего того, что происходит вокруг. Каждый такой цикл продолжается год. Ошибочно можно посчитать, что год начинается и заканчивается на дате рождения, но это не так. Обычно у любого человека существует своё время перемен, которое связано с датой рождения только условно. Часто собственный год конкретного человека может быть чуть длиннее календарного или чуть короче его. В течение жизни такой год - цикл может удлиняться или укорачиваться, впрочем, не на столько, чтобы быть уже несоизмеримым с календарным годом.

Как уже говорилось, этих периодов - фаз семь. Каждая семилетка повторяется и это происходит с момента рождения до момента смерти.

Первая фаза, первый год проходит под знаком планеты Марс. Оставим в покое Греческих и Римских богов - не о них сейчас речь. Поговорим о том, что привносит в жизнь человека фаза жизни под знаком Марса. Марс даёт человеку физическую выносливость, в повышенной степени даёт ему физически развиваться, укрепляет здоровье, даёт возможность избавиться от каких-то недугов, повышает физическую активность, повышает бойцовские качества личности, но слегка притупляет интеллектуальное развитие, повышает агрессивность, провоцирует необдуманность в поступках и нежелание идти на разумные компромиссы.

Следующий год проходит под знаком планеты Сатурн. Сатурн даёт человеку возможность слегка остыть после, возможно, излишне агрессивного предыдущего года. Эта планета понуждает человека набирать опыт методом проб и ошибок. Методом падений и ссадин. Осмысления и анализа познаний год Сатурна не даёт, но позволяет накопить богатый, часто очень контрастный опыт, где боль и радость - рядом, а смех - и плач чередуются очень быстро.

После него следует год Меркурия. А вот это - интеллектуальный год. Теперь пришло время осмыслить агрессию первого года и шишки второго. Время перевести весь накопленный опыт в бесценный багаж осознанности. Человек учится пользоваться всем тем плохим и хорошим багажом, с которым вошёл в этот год. Причём учится весьма активно. Повышается не только интеллект, а такие его стороны, как предприимчивость иногда даже на гране бессмысленной корысти. Расширяются границы понимания мира через понимание окружающих человека людей. Увеличивается коммуникабельность личности. Увеличиваются контакты с окружающими. Причём часто такое расширение контактов и увеличение количества общения носят меркантильный характер и идут в ущерб устоявшимся отношениям с друзьями и близкими.

Четвёртая фаза проходит под знаком Солнца. А это уже не планета, это Звезда. Приходит благодатное время переосмысления всего того, что было, а, возможно, и будет. Человек формирует свою индивидуальность, которая не будет особо меняться в текущей семилетке. Он меняет своё отношение к собственным делам, к людям, которые его окружают. Именно в это время он, наконец, понимает, что было сделано верно, а в чём он ошибался. Кто рядом с ним - действительно близкие ему люди, а кто - случайно оказались в его окружении. Что действительно для него ценно, а что - не так уж и важно. Человек пытается осознать собственное место в этом мире и в сознании людей, с которыми он общается.

Пятый год - год планеты Юпитер. В это время человеку свойственно психологическое взросление на основе того, что он понял в год Солнца. Его физическая активность падает, но умственная - возрастает. К сожалению, именно в такой год человек подвластен излишним философским ошибкам. Именно в такой период он более всего предрасположен к неверным умозаключениям, которые могут быть судьбоносными, но ошибочными.

Шестой год проходит под знаком Луны. Человек слегка "устаёт" от повышения своего интеллектуального уровня. Он пытается открыть для себя некую чувственную грань в людях, обществе, жизни. Это период, когда человек учиться интуитивному мышлению. Обычно именно в такой год он может обнаружить и развить в себе экстрасенсорные возможности.

Седьмой, заключительный год цикла числа семь. Год планеты Венера. Год не агрессивных эмоций и разгула чувств. Максимально в такой год проявляются творческие возможности человека на фоне повышения эмоциональности. Именно в такой год люди творят мировые шедевры в искусстве, находят любовь всей жизни или разубеждаются в себе, как в таланте и могут безвозвратно порвать любые отношения с некогда любимым человеком.

После семилетний цикл повторяется. Зная свою дату рождения, любой человек без труда сможет подсчитать, в какой жизненной фазе он теперь находится, а значит, правильно сможет предугадать всё то, что, скорее всего, произойдёт в следующем году - следующей фазе его жизни.

АВТОР - сайт astrorok.ru